Исходный текст
(1)С работы в этот раз Нина возвращалась поздно. (2)Дверь почему-то оказалась открытой, в тёмной комнате было холодно, плита не топилась; за столом, положив на клеёнку руки, сидела Евгения Ивановна в ватнике и платке, смотрела на холодную плиту.
– (3)Что это вы в темноте? – спросила Нина.
(4)Евгения Ивановна не взглянула в её сторону.
(5)Нина вышла, разделась, принялась растапливать плиту и всё оглядывалась на Евгению Ивановну – та сидела всё так же неподвижно, изредка роняя:
– Вот беда-то, батюшки…
(6)Нина подошла, тронула за плечо:
– Что с вами, тётя Женя?
(7)Евгения Ивановна мельком посмотрела на Нину и опять уставилась на плиту:
– Вот беда-то…
(8)Нину тревожили не слова, а эта напряжённая поза и глаза, которые никуда не смотрели, хотя были открыты. (9)Нина смотрела на острый, странно изменившийся, вытянутый профиль, и на неё дохнуло липким страхом.
– (10)Сейчас поставлю чай…
(11)Она чистила картошку, мыла её, ставила на плиту и всё думала: где и какая беда? (12)Уж не передавали ли чего по радио? (13)Что-нибудь про Сталинград или Ленинград?..
(14)И тут ей показалось, что Евгения Ивановна улыбнулась, задохнувшийся голос забормотал бессмыслицу. (15)Теперь Нине стало по-настоящему страшно. (16)Она выскользнула тихонько в сени, оттуда – во двор, побежала к Ипполитовне.
– (17)Пойдёмте к нам. (18)Там тётя Женя чего-то… (19)Сидит… (20)Бормочет… (21)Она вроде не в себе. (22)Я боюсь…
(23)Кряхтя и постанывая, Ипполитовна поднялась с постели. (24)Старушка пошла, держась за стенки, перехватываясь руками. (25)Нина поддерживала её.
(26)Евгения Ивановна всё так же сидела лицом к плите и даже не взглянула на них.
– (27)Ты чего это, в одёже? – с порога окликнула Ипполитовна.
(28)А Евгения Ивановна будто и не слышала. (29)Она только заелозила шершавыми ладонями по клеёнке, как будто сметала крошки.
(30)Ипполитовна подошла, тяжело опустилась на стул, взяла её за руки, потянула к себе:
– Ай неможется?..
(31)Евгения Ивановна осмысленно посмотрела на неё, сдвинув брови, как будто силилась и не могла понять обращённые к ней слова. (32)А потом опять страшно оскалилась – то ли улыбнулась, то ли собиралась заплакать, – запёкшимися губами прошептала:
– Помнишь, сон-то страшный я видела? – (33)Она упала головой на стол. – (34)Мужа убили!.. (35)А Колюшка, сын – без вести…
(36)Нина зажала рот рукой. (37)Ипполитовна постепенно оправлялась от испуга, приходила в себя и уже скребла маленькими пухлыми руками по спине Евгении Ивановны.
– (38)Ты погоди… (39)Сразу-то не верь. (40)Ты погоди… (41)Похоронки-то кто пишет? (42)Писари. (43)А они при штабах, там бумаг страсть сколько… (44)Вот и попутали.
(45)А Евгения Ивановна со стоном перекатывалась лбом по столу, волосы рассыпались, липли к мокрым щекам. (46)Вдруг она оторвала голову от стола и замерла, вроде к чему-то прислушиваясь. (47)Пошарила в карманах ватника, вытащила бумагу, всхлипнула, подала Нине.
(48)Нина прочитала. (49)Эта бумага была из военкомата, в ней значилось, что рядовой Завалов Николай Артамонович погиб в декабре1941 года, а младший сержант Николай Николаевич с ноября 1941 года числится в пропавших без вести.
(50)И опять Евгения Ивановна стала плакать, припав головой к столу.
– (51)Ну, так что? – и тут нашлась Ипполитовна. – (52)Нюрку Милованову с Кирпичной знаешь? (53)Пришёл мужик домой без ноги, а через месяц на него похоронка, сам и получил… (54)Война большая, людей-то сколько, кого и попутают…(55)Евгения Ивановна притихла, только изредка всхлипывала, смотрела и слушала для последней душевной зацепки, чтобы смирить первое горе.
(56)А Нина думала о Луке из пьесы Горького «На дне», про которого говорили, что он жулик и вредный утешитель… (57)А Нина видела его доброту, ведь он один пожалел умершую Анну. (58)И сейчас думала, чтов жизни нельзя без утешителей, иначе сломается душа; страшную правду надо впускать постепенно, придерживая её святой ложью, иначе душа не выдержит… (59)Человеческая душа не металл, она хрупка и ранима…(60)Евгения Ивановна, словно только что проснувшись, обвела запавшими глазами комнату, и вдруг сжала руками голову, заплакала.
(По М.В. Глушко*) * Мария Васильевна Глушко (1922-1993) – советская и украинская писательница, сценарист.
Как можно сохранить душевное равновесие, когда война жестоко вторгается в быт и жизнь человека? В данном отрывке М. В. Глушко поднимает проблему хрупкости человеческой души перед лицом трагических событий, когда резкое столкновение с горькой истиной может привести к разрушению внутреннего мира. Автор показывает, что утешение, пусть даже в виде «святой лжи», необходимо для постепенного принятия страшной правды.
На примере Евгении Ивановны, сидящей неподвижно перед холодной плитой и постоянно повторяющей: «Вот беда-то…», Глушко демонстрирует, как глубокая психологическая травма и потеря близких погружают человека в состояние оцепенения. Это поведение ясно указывает на то, что резкое осознание жестокой реальности войны парализует, лишая возможности видеть и слышать окружающий мир. Второй пример проявляется в реакции Нины, которая, прочитав бумагу из военкомата с информацией о погибших и пропавших без вести, испытывает острый страх и трепет. Этот момент не только подчеркивает внезапность и ударный эффект горькой новости, но и показывает, как страшная правда может внезапно обрушиться на человека, разрушая его внутреннее равновесие.
Эти два примера взаимно дополняют друг друга, являясь подтверждением основной мысли автора. Логическое понятие, отражающее данную связь, – дополнение: поведение Евгении Ивановны фиксирует внутреннее состояние душевной травмы, а реакция Нины, вызванная конкретными военными новостями, детализирует и обосновывает необходимость мягкого введения в правду, чтобы душа смогла справиться с горем.
Лично я полностью поддерживаю позицию автора, считаю, что человеческая душа действительно хрупка и не способна вынести резкого удара от чистой правды. Утешение, оказание поддержки и постепенное знакомство с горькой реальностью являются необходимыми условиями сохранения внутренней целостности. В качестве примера можно привести персонажа Луку из пьесы Горького «На дне». Несмотря на репутацию вредного утешителя, именно его доброта и сочувствие, проявленные в отношении умершей Анны, помогли хотя бы немногим героям почувствовать тепло и надежду в суровые времена. Таким образом, мягкое введение правды через утешение становится важным инструментом для защиты человеческой души от разрушительных сил войны.